Фото: HarperCollins India
В глобальном масштабе мало что может оказаться столь же значимым, как отношения Китая и Индии – стран, в которых проживает 40% населения планеты. За годы до того, как эти два государства сошлись в быстротечной приграничной войне в 1962 году, их отношения вполне можно было назвать дружескими. В Китае, например, многие были впечатлены успехом мирной кампании Махатмы Ганди по отделению Индии от Великобритании. Некоторые пожилые китайцы и сегодня восхищаются Рабиндранатом Тагором – бенгальским писателем, лауреатом Нобелевской премии по литературе 1913 года. Несмотря на то, что первый индийский премьер-министр Джавахарлал Неру возмущал некоторых китайских лидеров своим высокомерием, люди помнят о ранних годах послевоенной дружбы между двумя странами и продолжают уважать его. В то время в Китае еще было легко найти книги по индийской тематике, в отличие от сегодняшнего дня.
Последние полвека по большей части были наполнены лишь взаимными обидами, ссорами и периодически антагонизмом. Индия чувствовала себя униженной после полного поражения от армии Мао Цзэдуна в китайско-индийской пограничной войне 1962 года. Прочные связи между Китаем и Пакистаном будто специально укреплялись для противостояния Индии. В ответ Индия развивала еще более тесные отношения с такими странами как Вьетнам и Япония. Неустановленная граница в Гималаях, периодические проникновения солдат двух сторон на спорные территории, претензии Китая на индийский штат Аруначал-Прадеш – все это свидетельствует о том, что отношения между этими двумя государствами вряд ли скоро наладятся. Из-за огромного дефицита индийского торгового баланса даже бум двусторонней торговли выступает скорее яблоком раздора, чем поводом для дружбы.
Остается лишь надеяться на то, что обычные люди в этих двух странах станут лучше понимать друг друга благодаря растущему уровню образования, благосостояния и интереса к окружающему миру. Возможно, что туристы, студенты и бизнесмены, путешествующие между Китаем и Индией, осознают, что их страны имеют гораздо больше общего, чем может показаться. Однако, если судить по мемуарам индийской журналистки, прожившей в Китае 4 года, невежество и непонимание вероятнее всего сохранятся еще очень долго.
Решма Патил была направлена в Китай крупной индийской газетой Hindustan Times в 2008 году и была одной из всего лишь четырех пишущих индийских журналистов в Китае (для сравнения, у китайских медиакомпаний 16 корреспондентов в Индии). Свой опыт жизни в Поднебесной они описала в книге «Чужаки по обе стороны границы: индийские впечатления о быстрорастущем Китае». Эта книга интересна не только своими деталями и мелкими историями, но и выводами, иллюстрирующим современное состояние китайско-индийских отношений: «Крайние невежество и национализм описывают современное состояние двусторонних связей».
Самыми интересными, по крайней мере с индийской точки зрения, выступают ее заметки о невежестве китайцев по отношению к Индии. Журналистка посещала пекинский центр крикета, построенный на случай, если этот вид спорта станет олимпийским (здесь его даже называют 绅士运动 shēnshìyùndòng — «джентельменский спорт»). Но ребята, которые играют здесь, никогда не слышали об индийских суперзвездах крикета, ничего не знают о кубке мира по крикету и, кажется, больше предпочитают пинг-понг. Во время посещений различных университетов, она общалась с множеством студентов, изучающих иностранные языки, и почти всегда они описывали Индию как грязную, бедную и ничего не значащую страну. Одним из главных заблуждений она называет убеждение китайцев в том, что Индия — это буддийское государство. Чиновники и журналисты говорили ей, что Индия страдает «комплексом неполноценности» и является настолько отсталой страной (где «голые дети писают прямо на улице»), что у ней нет ничего, чему можно было бы научиться. Патил отмечает, что один индийский напиток — манговый ласси, стал популярен в Китае, но тем не менее, китайцы почти не проявляют интереса к индийской кухне и культуре. Индийские бизнесмены славятся здесь своей скупостью. Индийские фирмы, например аутсорсинговые, малопонятны китайцам и ассоциируются с плохим качеством. Повседневный расизм по отношению к темнокожим индийцам был побежден лишь однажды: глава одного из китайских модельных агентств заявила, что ей нравятся индийцы, которые могут привнести «западный стиль».
Бывший премьер-министр Индии Манмохан Сингх и председатель КНР Си Цзиньпин. Фото: Associated Press
В то же время Индия предпринимает слишком мало усилий для того, чтобы опровергнуть сложившиеся стереотипы. Помимо малого количества журналистов, во времена Решмы Патил в Пекине работали всего 15 индийских дипломатов, большинство из которых бездействовали. Только двое из них занимались экономическими связями, а почти все остальные только начинали учить китайский. Одна из крупнейших индийских бизнес-лоббистских групп имеет в Шанхае только одного представителя. По оценкам журналистки, всего несколько сотен индийских фирм работают в Китае (китайских в Индии еще меньше), а филиалы индийских компаний редко возглавляются местными жителями. В качестве примера неосведомленности китайцев об индийском бизнесе, она приводит разговор с одним китайским экономическим обозревателем, который никогда не слышал об Infosys – индийском IT-гиганте с рыночной капитализацией в $33 млрд. По ее мнению, плохая репутация Индии, только «продлевает срок жизни анти-индийской пропаганды».
Кроме того, что большинство китайцев ничего не знают об Индии, многие из них еще и очень националистически настроены. Патил называет ежегодные университетские обмены несколькими сотнями студентов безнадежным делом. Иногда Индия направляет в Китай свои творческие коллективы. Но зачастую студенческие обмены, журналистские командировки и другие межкультурные контакты приводят к взаимному разочарованию, вскрывают неспособность к коммуникации, а индийские вегетарианцы, напуганные китайской кухней, еще и страдают от голода.
Но в книге также упоминаются и несколько исключений. Когда журналистка встречается с Ай Вейвэем — китайским художником-диссидентом (незадолго до того, как его посадили под домашний арест), он выразил свое восхищение свободой слова, существующей в Индии и заявил, что он надеется, что Индия будет расти и процветать. Ай Вэйвэй также отметил, что китайские службы безопасности часто приводят в пример индийский беспорядок, как доказательство того, что демократия — не самый лучший строй. Некоторые китайские бизнесмены и журналисты, возвращаясь из Индии, хвалят местную открытость, свободу слова, а также «внутренний мир» и счастье, которые легко различить даже среди самых бедных индийцев. Другие отмечают открытость индийских судов, массовые антикоррупционные протесты, которые трудно представить в Китае, а также то, что здесь бедные рабочие-мигранты могут пользоваться услугами городских больниц, что также невозможно в Китае. Патил общалась с предпринимателями, которые признают, что индийский рынок потребительских товаров обладает огромным потенциалом: китайские фабрики выпускают миллионы статуэток Ганеши и других индуистских богов. Экспорт различных сувениров и подарков для индийского праздника Дивали скоро достигнет объемов поставок рождественских товаров, утверждает журналистка.
Китай по прежнему экспериментирует с мягкой силой. В одной из глав книги Патил рассказывает о своем визите на Международное радио Китая, которое вещает также и на языке Хинди. Эта радиостанция очень популярна в индийской глубинке, ежегодно более 100 тыс писем приходят в редакцию от благодарных слушателей, некоторые из них даже получают в подарок новые радиоприемники. Также она разыскала в Китае 10 университетов, где изучают Хинди (хотя очень немногие студенты решаются на это). Для сравнения, Всеиндийское радио не стремиться популяризировать свои передачи на китайском и тибетском. Также очень малое количество индийских студентов изучают китайский.
Более очевидны старомодные отношения в формате жесткой силы. Аналитики часто обращают внимание на дисбаланс в военной мощи между двумя странами. Бюджет вооруженные сил КНР в три раза больше индийского, кроме того, Народно-освободительная армия Китая обладает более развитой инфраструктурой в районе границы. Националистически настроенные китайские блогеры, описывают индийские военные амбиции как «много шума из ничего». Спуск на воду в 2013 году первого авианосца индийского производства привлек немало внимания в Китае, но власти поспешили обратить внимание общественности на то, что военно-морской флот Китая, со своими 150 кораблями, уже в три раза больше индийского. В то же время, столкновение этих стран на море выглядит более рискованным, чем на суше. Индийское министерство обороны заявляло, что в 2012 было зарегистрировано 22 «контакта» с, предположительно, китайскими субмаринами за пределами китайских территориальных вод. Двусторонний военно-морской диалог, запущенный в 2012 году, работает только с малозначимыми вопросами.
Одновременно растет взаимное восприятие угрозы в каждой из стран. По результатам опроса, проведенного в 2013 году, 83% индийцев видят в Китае угрозу безопасности своей страны. Большое количество китайцев сходным образом видят в имеющей ядерное оружие Индии врага, пусть и не непосредственного. Когда 19 августа этого года группа китайских солдат вошла на спорную территорию в районе Ладакх, пекинские журналисты были проинструктированы не освещать это событие. Решма Патил рассказывает, что за время работы в Китае, она привыкла к визитам полиции и служб безопасности, которые не рекомендовали ей освещать некоторые чувствительные вопросы, такие как приграничные инциденты. Одному из индийских журналистов, который осмелился на пресс-конференции задать китайскому чиновнику вопрос о том, почему на официальных картах, на картах в iPhone и других устройствах индийская территория отмечена как китайская, было приказано «заткнуться».
Враждебность китайских властей к индийским журналистам хорошо задокументирована. Китайское правительство постоянно обвиняет индийских политиков в том, что они не в состоянии сдерживать свои СМИ (хотя на самом деле индийские политики, военные и различные члены правительства зачастую специально допускают утечки информации в СМИ, частично для того, чтобы оказать давление на Китай). Свобода слова и прессы — это еще одно преимущество, которым обладает Индия перед своим соперником. Патил заявляет, что в Индии работают 85 000 газет (неясно, включены ли в эту цифру электронные издания), в то время как в Китае их всего 2000. Когда микроблогеры и пользователи социальных медиа обретают голос в Китае, властям приходится использовать различные методы их подавления. Но в Индии, также как и на Западе, власти относятся ко всему этому более спокойно.
Куда же движутся отношения двух стран? Патил не делает явных предсказаний, хотя она и говорит о том, что Индия могла бы показать себя с более лучшей стороны, направляя в Китай более подготовленных дипломатов и бизнесменов. Она видит огромный потенциал в развитии китайско-индийских связей, индийские IT-специалисты, например, могли бы хорошо сработаться с китайскими производителями оборудования. Развитие Китая, его огромные города и растущая экономика должны стать шансом для Индии, полагает журналистка. Сейчас средний возраст населения в Китае — 35 лет, в то время как в Индии — 26. Рано или поздно, это обернется демографическим преимуществом для Индии. Абсолютные величины также склоняют чашу весов в сторону Индии: по оценкам ООН, к 2028 году население Индии превзойдет население Китая. Смогут ли к тому времени две эти страны снова стать друзьями? Решма Патил надеется, что смогут, но как отмечается в ее же книге, этот процесс будет долгим и непростым.
Оригинал публикации: India and China: Strangers by Choice
Перевод: Максим Гарбарт
