Так получилось, что из разбросанной по миру редакции ЭКД, я живу ближе других к Москве, поэтому именно мне выпала миссия посетить несколько мероприятий, посвященных российско-китайским отношениям. Это был туристический форум, брифинг перед визитом Си Цзиньпина и конференция по вопросам политического и экономического сотрудничества двух стран. Я очень благодарна за приглашения и доверие, потому что, во-первых, мы смогли передать читателям мысли людей, которые непосредственно толкают эту телегу, и, во-вторых, я лично увидела систему наших отношений как пространство с четырьмя измерениями, чего не смогла бы сделать сидя дома за монитором. Правда увиденное, точнее услышанное за многие часы докладов и обсуждений, открыло мне опасную проблему в современном взаимодействии России с Китаем, на которую, как кажется, никто не хочет обращать внимание. Но проблема эта настолько очевидна, настолько она режет сознание, что возникает ощущение неизбежного краха всей нынешней дружбы, если все также и останется. Сейчас я попробую объяснить, что меня беспокоит.
Если у вас нет вузовского учебника по истории Китая, спросите у родителей или бабушек, они должны помнить времена первой волны советско-китайской дружбы, когда в начале 50-х годов через границу курсировали делегации, поздравляющие друг друга с появлением нового коммунистического государства, и в наших типографиях печаталась левая китайская литература, даже посредственная. То сотрудничество стояло, в первую очередь, на общей идеологии, и когда к 70-м векторы сместили, оно тут же рухнуло и глубоко провалилось. Мой покойный дядя в 70-е годы проходил срочную службу в армии, и семья боялась, что его отправят воевать с китайцами. Китайцы же в это время строили Третий Фронт в Гуйчжоу, боясь советской атаки. Позже Горбачев с Дэн Сяопином «отбросили прошлое» и наши отношения стали нормально-никакими до недавнего времени.
Я не раз слышала, как члены Российского совета по международным делам (РСМД) и некоторые другие участники сегодняшнего российско-китайского обмена вот так кратко упоминают эти исторические этапы и каждый раз подчеркивают, что сейчас — это не тогда, больше мы не сделаем этой ошибки, не будем строить отношения на идеологии, «дружить против», создавать какие-то политические коалиции и т.п. Мы сотрудничаем, потому что являемся вековыми соседями, у нас огромная граница и бескрайний потенциал получения взаимной выгоды безотносительно всего происходящего в мире. Это абсолютно здоровая и обнадеживающая позиция. Слушаешь и радуешься, что здесь люди настроены на что-то позитивное и созидательное.
Однако 29 мая на конференции «Россия и Китай: новое партнерство в меняющемся мире» я все-таки услышала то, чего давно боялась. Люди с депутатскими мандатами не выдержали и начали упоминать страну на букву «У» и другую очень плохую страну, которая обращает в пепел все, к чему прикасается. Последнее определение — это почти цитата из выступления одного нашего посла. Не менее печально было слышать представителей КНР, которые лили воду на эту мельницу, при том, что ранее наши международники объясняли позицию Пекина иначе. Да, Китай — это наш союзник, и даже защитник, но он не ссорился ни с Западом, ни со страной на букву «У», и едва ли будет жертвовать этими связями ради решения проблем людей с российскими диппаспортами.
Я не обвиняю Китай в лицемерии. Учитывая количество членов КПК, я вполне допускаю, что там немало партработников, которые хранят в сердце олдскульный коммунизм с лозунгом «Америка — п-ша, победа будет наша», и их тоже нужно нагружать какой-то дипломатической работой. Например, съездить в Москву на конференцию. Но тут-то и возникает упомянутая в начале проблема: разговоры про строительство «многополярного мира», агрессию, гегемонию и т.д. полностью разрушает концепцию российско-китайских отношений, которую продвигает РСМД.
И вот вопрос: что сейчас делают Россия и Китай? Борются с мировой несправедливостью или развивают Евразию, вынося за скобки конфликты? Показываем ли мы миру модель качественного рационального сотрудничества без давления друг на друга или раздуваем волынку из 50-х? Я запуталась.
По ремаркам, шуткам и выражениям лиц многих участников конференции было понятно, что им тоже неприятны эти разговоры, хотя бы потому, что они просто неуместны, ну совсем. И тем не менее, они звучат. Сейчас российско-китайскими отношениями занимается больше число (около)правительственных комитетов, советов и организаций. Все они выступают как бы единым фронтом, но одновременно произносят вслух взаимоисключающие вещи. Это как слушать стереосистему, у которой в правой колонке играет power metal, в левой читает Lil Wayne, а диск крутится один и тот же. Это очень нездоровая ситуация, и с ней надо что-то делать, иначе… история описана выше.
Еще один симптоматичный и неприятный момент в российско-китайских отношениях — отсутствие инвестиций в РФ от крупных частных корпораций Китая. Все текущие прекрасные проекты реализуются госсектором. Ни один из звездных китайских миллиардеров пока не обратил на нашу страну внимания и ничего интересного здесь не купил и не проинвестировал. Поправьте меня, если я что-то пропустила. Плохой инвестиционный климат? Я не понимаю этих экономических формулировок, но вот была новость о китайском финансировании ВСМ Москва—Казань. Вице-президент РЖД честно рассказал, что наша сторона планирует поделить дорогу на отрезки и провести отдельные тендеры по каждому из них. Я не железнодорожник, и не экономист, но, как и китайские партнеры, задаюсь вопросом: почему одного тендера недостаточно? Крупные бизнесмены на такие переговоры время не тратят и вкладывают деньги в мадридский «Атлетико», покупают пентхаус в австралийском небоскребе или модный стартап из Кремниевой долины. Зарабатывание больших денег — это не технология, а инстинкт. Люди, которые им обладают, просто видят, где профит, и свою выгоду ни за что не проглядят. Очевидно, посмотрев на Россию, китайские бизнесмены поняли, что «здесь рыбы нет».
Зачем китайские госкорпорации с нами дружат? Об этом тоже постоянно говорится на российско-китайских встречах — Шелковый путь. Этот проект — китайская мечта председателя Си, не стоит сомневаться, что он ее воплотит, и ради этого можно потерпеть и тендеры, и отсутствие половины моста через Амур, и все что угодно.
К сожалению, благостные речи про российско-китайские отношения звучат неубедительно. Конечно, региональная инфраструктура от этого получит развитие, но пока я не вижу поводов для взаимопроникновения. Политики умеют разжигать межнациональную рознь, но разжигать любовь у них не получается. Япония и Корея популярны в России без всякой государственной деятельности, даже вопреки ей, просто потому что у них клевая поп-культура и люди добровольно ее потребляют. Китаю еще нужно потренироваться в создании и экспорте своей поп-культуры, но им тоже есть, что предложить. Фокус в том, что сближение народов России и Китая, о котором мечтает Борис Титов, может произойти только если люди сами выберут друг друга. Я не знаю, кто может подтолкнуть людей к этому выбору. Говорят, ЭКД помогает.
Дария Остаева,
заместитель главного редактора ЭКД
