Изображение иллюстративно. Источник: dailytelegraph.com
2049 год, 100-я годовщина со дня основания Китайской Народной Республики. Инициатива «Один пояс — один путь» успешно реализована, но Китай на этом не остановится. Когда строительство новой дороги или моста закончено, их можно использовать на полную мощность. О видении КНР будущего мирового порядка рассказало издание Foreign Policy.
Инженерные решения «ОП—ОП» поистине впечатляют. Это замечательные примеры, чего может достичь человек в стремлении покорить природу. Мост через Каспийское море длиной более 200 км, соединяющий Азербайджан и Туркменистан, значительно упростил транспортное сообщение между Китаем и странами Европы. Тайский канал схожим образом соединил страны, расположенные на берегах Индийского и Тихого океанов. Построенная в Африке высокоскоростная железная дорога соединяет два побережья, позволяя проделать путь «Джибути — Эфиопия — Южный Судан — Центральноафриканская Республика — Камерун» менее чем за 20 часов. Торговое сообщение между странами Африки, Азии и Южной Америки значительно упростилось благодаря данному маршруту.
В ранее безлюдных районах Центральной, Юго-Восточной Азии и Африки появились новые города. Они уже прошли несколько стадий преобразования: от логистических узлов, утопающих в преступности и коррупции, до динамично развивающихся мегаполисов, привлекающих поток мигрантов, отвергнутых США и Европой. Теперь эти города стали экономическими центрами, в которых технологические прорывы совершаются за несколько лет, благодаря нестрогому контролю властей. Немалую долю жителей этих мегаполисов составляют граждане КНР. В основном это предприниматели и инвесторы, задающие тенденции в области развития технологий. Путунхуа (стандартный общепринятый вариант китайского языка, — прим. ЭКД) заметно потеснил английский в качестве языка международного общения.
Это картина будущего глазами Китая. Соответствует ли китайское видение действительности? Кардинально ли оно отличается от установленного порядка? Будет ли этот мир похожим на нынешний, но более сбалансированным глобализацией и несколькими экономическими полюсами: европейским, азиатским и американским?
Некоторые эксперты придерживаются последней версии. В своей работе «Теоретический скачок в будущее Евразии» Надеж Роллан (Nadège Rolland) описывает мир, где люди не используют Facebook и Twitter, не смотрят CNN или BBC и не «гуглят». Вместо этого они «байдят» (от названия китайского поисковика Baidu 百度 bǎidù), ведут блоги в Weibo (китайская социальная сеть, аналог Twitter) и смотрят China Global Television Network. Дети не играют в «ковбоев и индейцев», а подражают похождениям Царя Обезьян, одного из известных персонажей китайского эпоса — произведения «Путешествие на Запад».
Предсказания Роллан продиктованы ее впечатлениями от сегодняшнего миропорядка. Она рисует будущее, в котором Китай потеснил США с мировой арены, но ключевые понятия социальных отношений и ценностей остались без значительных изменений. Это те стороны жизни, в которых Китай отстает от доминирующей на данный момент западной модели — свобода слова и личные права человека.
Схожим образом будущее мира видит и профессор из Бельгии Джонатан Хольслаг (Jonathan Holslag). По его мнению, в будущем Азия будет во многом дублировать Европу. Китай станет ядром азиатского региона, как Германия и Франция являются ядром стран ЕС. Территория между Шанхаем (восточная граница) и Чэнду (пров. Сычуань, запад), а также Шэньяном (пров. Ляонин, север) и Куньмином (пров. Юньнань, юг) превратится в развитую область с передовыми отраслями производства, всемирно известными брендами, высококачественными услугами, где будут жить представители среднего класса.
Авиалинии и высокоскоростные поезда начнут перевозить миллионы туристов в тихие или необычные места. Все поедут в Тибет — будущие «китайские Пиренеи», на северо-восток в «Альпы», новую Андалусию в лице Синьцзяна или же на южные пляжи «китайского Средиземноморья». Транснациональные корпорации привяжут страны Азии к Китаю транспортным сообщением, трубопроводными магистралями и финансовыми потоками. Вырождающуюся Японию будут сравнивать с Великобританией, предающейся воспоминаниям о славном прошлом. Яркая и обворожительная Юго-Восточная Азия, которую назовут «китайской Италией», к этому моменту окажется наводнена китайскими компаниями, банками и богачами. Область между Бангладеш и Казахстаном станет «китайской Северной Африкой и Средней Азией».
Фото: territoryengineering.ru
Однако это маловероятно. Китай сможет изменить мир значительно сильнее. Вся система, возможно, будет построена иначе, а ее цели и ценности будут отличаться от нынешних. Этот мир не будет миром, в котором заменили одну фигуру на шахматной доске. Это будет мир, построенный с нуля совершенно иными людьми в соответствии с иными идеями.
Дэвид Ренни (David Rennie), глава пекинского офиса журнала The Economist, в своих прогнозах описывает более реалистичное будущее. Как и Роллан, он начинает с антиутопического затухания Запада. К 2024 году разведывательные службы КНР совместно с национальными технологическими компаниями превратили миллионы автомобилей по всей Америке, Европе и Азии в средства слежения. Это позволило Пекину отслеживать перемещения транспорта в реальном времени и устанавливать личности пассажиров с помощью технологии распознавания лиц. Появившаяся новая международная организация — Всемирный инфраструктурный центр — решает, каким проектам Китай будет выдавать займы на миллиарды долларов и с какими иностранными компаниями сотрудничать. Для этого центр использует непрозрачные схемы, разработанные технологами Коммунистической партии Китая.
Ренни продолжает описывать устройство мира во главе с Китаем, основанном на совершенно иных идеях и принципах. Создаются новые международные суды, которые не проводят различий между странами с регулируемой и рыночной экономикой. Судьи в них благосклонны при рассмотрении вопросов о выдаче субсидий на национальное развитие. Они верят, что последнее слово в патентных спорах должно быть за правительством, а не за частными предпринимателями.
«Редко вступая в прямые конфликты, КНР прощупывала почву и вносила неоднозначность во все сферы мирового правительства. Старый миропорядок не то чтобы молча согласился уйти, но как будто устал сопротивляться», — пишет Ренни.
Подобные антиутопичные рассуждения не объясняют подъем Китая на международной арене. Они основаны на идее полного краха Западной модели политического устройства. Эта идея маловероятна как сейчас, так и в будущем. По многим причинам нельзя строить предположения о будущем всего мира, основываясь на стремительном росте Китая за последние 40 лет. Сейчас КНР сталкивается с проблемами не столько экономического, сколько политического характера, например, с проблемой безопасности. При этом подъем страны вызывает ответные действия других стран, которые видят в Китае если не угрозу, то по крайней мере соперника.
Более того, нынешняя ситуация отличается от прошлых событий, так как подъем Китая не базируется на технологических достижениях, недоступных западным странам. Не стоит дальше проводить параллели между современным положением вещей и ситуацией, сложившейся в 18-19 вв., когда доминировал Запад. Новый мир не будем миром с одним ярко выраженным центром. Скорее, он будет в поиске баланса между его полюсами. Так что когда мы описываем будущий «китайский» мир, нельзя забывать, что будут и другие игроки с достаточно важными ролями. Влияние Запада со временем будет уменьшаться, но через 30 лет ему удастся представить весомый ответ инициативе «ОП—ОП», даже если это выльется в новое противоборство с Китаем.
Изображение: Hacker Noon
Сейчас главная задача — это понять суть видения Китаем будущей картины мира и определить ее основные особенности, которые будут влиять на всех вокруг. Роль «ОП—ОП» может и не стать глобальной, так же как не и произошло этого с Западом, но влияние инициативы будет ощутимо везде, а в некоторых районах она будет ключевой.
Китайский миропорядок будет напоминать картину, созданную США. В построении экономических отношений будет использоваться стратегия давления, чтобы вынудить страны принимать на мировой арене решения в пользу Китая. Однако данное поведение будет продиктовано иными причинами. Нынешняя концепция либерализма в видении республиканцев нейтральна и непредвзята. Она основана на системе сдерживания и уравновешивания, что позволяет бороться с неразумными действиями государственных лидеров через правовые ограничения. Данная концепция нейтральна в политических и юридических вопросах не навязывает своего видения «правильной жизни». Отношения между странами по данной концепции базируются на правилах и договорах. Идея «церемониала» считается пережитком прошлого и почти игнорируется.
Китайское видение другое. Оно подчеркивает важность «сплоченности» — сложной системы связей между странами. Такие связи прочнее, чем продиктованные юридическими обязательствами. Важно сохранение лица, так как страны строят взаимоотношения на доверии и уважении. Важно соблюдение предписанных ритуалов и изучение истории другой страны. Это делает взаимоотношения намного более запутанными.
«Сплоченность» может помочь быстрее добиться изменений в экономике и обществе. Западные политические объединения разобщены, а социальные силы тянут их в разные направления, что приводит к спорам и затягиванию решения насущных вопросов. Идеология Китая подразумевает точное и скоординированное движение по заданному направлению. Подобную тактику правительство успешно применяет внутри страны и планирует распространить ее за свои пределы. Несогласные силы либо склоняют к сотрудничеству, либо вообще ликвидируют ради быстрого достижения результатов.
Здесь понятия «технология» и «успех» почти синонимичны. Великобритании потребовалось 154 года, чтобы удвоить объем промышленного производства на душу населения. США — 53 года. Китаю и Индии потребовалось 12 и 16 лет, соответственно. При этом последним пришлось действовать в более крупных масштабах: население каждой превышает миллиард, что несоизмеримо с маленькими странами Запада, особенно в период начала процесса индустриализации.
В 2016 году китайские пользователи совершили в 50 раз больше мобильных платежей, чем пользователи США. Это утроило доход от электронных платежей в Китае до $5,5 трлн, а в США он выросла на 39%, составив $112 млрд. Китайский миропорядок сможет легко проводить экономические и социальные реформы, меньше волноваться о различных издержках, которых так боится западный мир. Видение будущего станет основными мерилом и валютой.
Наконец, Китай покончит с идеалами эпохи Просвещения — прозрачностью и гласностью. Даже на стадии проектировки «ОП—ОП» оказалась пробой непрозрачного регулирования. Помимо публичного плана у инициативы есть скрытая сторона, условия которой обговариваются устно, а степень вашей осведомленности зависит от положения в иерархии участвующих. Некоторые из участников знают его лишь в общих чертах, достаточных для выполнения назначенных функций. Другие вообще ничего не знают, и только горстка избранных видит перспективы развития на месяцы и годы вперед. В Пекине в таких случаях говорят: каждый человек имеет право на частную жизнь, и у Партии тоже должно быть такое право. Инициатива «ОП—ОП» похожа на Священное писание: ее идеи тоже раскроются не сразу, а понемногу и спустя десятилетия.
Мы уже вступили в этот процесс и вернуться назад практически невозможно. Мир после «ОП—ОП» уже на горизонте, словно новый континент в конце долго пути.
Статья является адаптированной выдержкой из книги Бруно Масас «Belt and Road: A Chinese World Order». Бруно Масас – внештатный старший научный сотрудник Института Хадсона, Вашингтон.
Подготовил Константин Смирнов
