Коллекция снимков Терезы Энг «Китайская мечта» выделяется среди типичных фотографий и модных вульгарных журналов. С одной стороны, она показывает сложные формы простыми способами, что напоминает уверенные мазки на холсте художника. С другой, простота в объективе Терезы Энг превращается в нечто интересное и удивительное.
Впрочем, это идеальный подход, когда речь идет о Китае, такой огромной и противоречивой стране. Снимки фотохудожницы — это ода деталям жизни в Поднебесной, из которых складывается ее неповторимая идентичность, пишет SupChina.
В последнее время Китай и его жители часто становятся главными героями новостей, начиная от статей про коронавирус и локдауны, заканчивая темами о символах антиутопической экономики и политики. В фотографиях Терезы Энг нет ни зацикленности на людях, ни журналистской отстраненности, которая доминирует в средствах массовой информации. Ее снимки пронизаны ощущением умиротворения и некого чуда.
Тереза Энг — этническая китаянка. Она родилась в Ванкувере, а сейчас живет и работает в Лондоне. Ее cнимки представлены в знаменитых изданиях: The New Yorker, Guardian, Financial Times и Vogue Italia. Об искусстве фотографии и своем опыте Тереза Энг рассказала в интервью Катрин Заухар — актрисе и режиссеру из Филадельфии.
— Тереза, каково ваше кредо как фотохудожника?
— Быть любознательной и все подвергать сомнению.
— Чем это отличается от исследования, на ваш взгляд?
— Интересный вопрос. А как вы сами считаете?
— Думаю, исследование всегда приводит к ответу.
— Согласна. Для меня фотография — это только вопросы. Я не верю, что можно найти конкретный ответ, который смог бы передать сложность мира. Мои снимки всегда содержат элементы противоречия: есть теплота и холодность, есть разные пласты моего личного восприятия того или иного образа.
— В чем заключается основная разница между съемкой Китая и других стран? Есть различия в атмосфере или чем-то другом?
— Мне гораздо интересенее фотографировать Китай, потому что он построен на крайностях и противоречиях. Это смесь футуристических зданий и садов с коммунистическим утилитаризмом. Интересно, что современная культура страны находится в переходном состоянии. Китай уникален, потому что там есть уголки, где природа все еще может брать верх над всем остальным.
— В азиатских странах, где я была, нет такой четкой границы между пространством для природы и пространством для людей. Расскажите немного о реконструкциях, которые вам запомнились.
— Помню, как проезжала мимо города Шангри-Ла в Тибете. В 1930-х годах фантаст Джеймс Хилтон описал его как вымышленную страну — рай на Земле. Когда я приехала туда, город находился в процессе восстановления после пожара. Позднее я выяснила, что Шангри-Ла был пограничной заставой в 1980-х годах. Сейчас его реконструировали с целью привлечения туристов, чтобы он выглядел как древний город.
Честно говоря, не знаю, где еще можно было бы найти примеры таких реконструкций древности. Вообще, история всегда многослойна. Даже когда вы воссоздаете прошлое, оно не будет таким, как прежде. Новый город неизбежно получит «налет современности» и станет новой формой культуры.
Меня интересует идея реконструкции, потому что я чувствую параллель с опытом моих родителей-иммигрантов в Канаде. Когда вы уезжаете в другую страну, то начинаете все сначала: изучаете иностранный язык, приспосабливаетесь к культурному шоку, климату и местной бюрократии, при этом все время желая сохранить чувство собственной культурной идентичности. В конечном итоге вы все равно делаете все по-своему, так, как можете.
— Многие из ваших фотографий сделаны как будто в дымке, это напоминает фильмы Вонг Карвая (王家衛) или ранние работы Софии Копполы. Вам не кажется, что снимки пытаются романтизировать страну? И к этой же теме: красота — это способ примириться с историей или скрыть истину?
— На мое видение влияет то, что я женщина, а также канадка китайского происхождения в первом поколении. Я зависима от красоты, особенно когда она появляется в неожиданных местах. Для меня строительная площадка с обломками визуально гораздо интереснее, чем золотой монумент 18-го века. Меня всегда привлекали мелкие детали и места, которые многие упускают из виду. Обратив внимание на такие вещи, вы увидите другую историю культуры и общества.
Мягкость моих изображений связана с ограничениями использования аналоговых камер. Когда я работаю в условиях низкой освещенности, мне нужно оставаться неподвижной, держа в руках камеру. На размытость некоторых фото также повлияло то, что я приехала в Чунцин зимой и в засушливый сезон, поэтому город был похож на пыльную чашу.
— Процесс съемки требует большого терпения. Как вы поддерживаете мотивацию и усердие в работе?
— Меня привлекают нюансы и сложности. Я считаю, что требуется время, чтобы увидеть все слои и изменения. По мере взросления и становления я все чаще задумываюсь об игре в долгую. Мне больше нравятся фотографы, работающие в документалистике. Их снимки действуют как капсула времени, которая сохраняет место, которого больше не существует. Кроме того, иметь время, чтобы делать что-то в своем собственном темпе, — это роскошь, которой нет при выполнении редакционной работы или коммерческих проектов.
— Для меня фотография — это процесс повторного открытия и повторного изучения предмета. Вы делаете снимок с одними мыслями, а затем в темной комнате или в процессе редактирования вы видите новые грани изображения. У вас бывает так же?
— Да, есть много шагов, связанных с созданием изображения, фотокниги или выставки. Когда я выхожу на улицу фотографировать, я стараюсь избавляться от лишних мыслей. Потом есть ожидание, связанное с обработкой пленки. Когда я приступаю и вижу первые снимки, мне нужно некоторое время, чтобы посидеть и обдумать, какие цвета и тоны я хочу сделать в фотолаборатории. При создании фотокниги или выставки речь идет об обсуждении снимков, о том, как они соотносятся друг с другом.
— Кто вас вдохновляет в китайских художественных сообществах?
— Сценаристы Ванесса Хуа и Ли Июнь. Художники Сун Дун, Чжан Кэчунь, Джессика Чоу, Сюй Сяосяо.
— Чувствуете ли вы, что стали «больше китаянкой» после поездки в Китай? Вы чувствовали, что страна раскрыла в вас другую сторону личности или фотохудожника?
— Не думаю. Во всяком случае я научилась жить с ощущением, что нахожусь между культурами, где бы я ни была. Я всегда буду выглядеть китаянкой, но не буду ощущать себя ей в полной мере, так как недостаточно свободно владею языком. Опять же из-за внешности меня не воспринимают как западного человека ни в Азии, ни в Европе. В Китае я постоянно думала, как бы сложилась моя жизнь, если бы я выросла там. Снова появляется столько вопросов, в первую очередь к себе.
Мои фотографии о том, как обрести покой в этом хаосе, как не перегружать себя мыслями. Как найти себя в Китае, потому что вы можете легко потеряться в масштабах. Это очень большая страна с массивом зданий, структур и форм.
— Поделитесь дальнейшими планами?
— Я хочу превратить свою серию автопортретов о китайской культуре селфи в NFT. Кажется, что формат аналоговых фотографий для запечатления цифрового опыта, а затем преобразование этого аналогового изображения в цифровую форму, очень подходит для таких целей.
— Чем вас привлекла китайская молодежь и культура селфи?
— Отчасти это благоговение перед поколением, которое выросло в более благополучной среде по сравнению с их родителями, бабушками и дедушками. Также я много думаю о том, насколько сильно технологии вплетены в нашу жизнь. Я хотела запечатлеть состояние подростков и молодых людей, которые используют технологии для навигации в этом мире, а также влияние на них социальных сетей.
— Где можно увидеть ваши работы или купить фотокнигу?
Серия «Китайская мечта» недавно выставлялась в музее SFO в Сан-Франциско. Книга доступна в США через платформу Citizen Editions и в Европе через Skinnerboox.
Подготовила Дарья Вишнякова
Подписывайтесь на ЭКД в Телеграме.
