Изображение: economist.com
Скоростной поезд Чанчунь–Владивосток мог бы стать прекрасным символом российско-китайской дружбы, если бы не одно обстоятельство: такого скоростного маршрута не существует. Китайская часть дороги – чудо современности: гладкая, словно шелк, дорога, идущая сквозь гущу берез и ферм с красными крышами. А затем эта дорога обрывается в городе Хуньчунь на границе с Россией. Как в приграничной зоне России и Китая общий цинизм сближает жителей двух стран, разбиралось издание The Economist.
Стоит отметить, что Хуньчунь с населением 230 тыс. человек хоть и однообразный, но все-таки приветливый город. Поначалу жители Хуньчуня неохотно отвечали на вопрос, почему здесь обрывается скоростная железная дорога из Чанчуня (административный центр провинции Цзилинь). Дорога обошлась в 42 млрд юаней ($6 млрд) и открылась в 2015 году.
В публичных записях города содержится информация, что руководство провинции Цзилинь обращалось к России за помощью, чтобы проложить путь до Владивостока, крупнейшего российского порта на Дальнем Востоке. Однако со слов жителей Хуньчуня российский эгоизм разрушил эти планы. Например, местный китайский предприниматель рассказывает следующее:
«Они сказали, если мы хотим такую дорогу, то строить надо самим».
Предприниматель шутит, что скоростным поездам понадобится 20 лет, чтобы пересечь эту границу.
В Хуньчуне легко понять, что друг о друге говорят среднестатистические китайцы и русские. Даже учитывая, что они встречаются в этом городе каждый день, это не избавляет их от стереотипов друг о друге. Надписи на русском висят на магазинах и отелях. Городские поликлиники получают прибыль благодаря российским гражданам из Сибири, приезжающим сюда на лечение. Как деликатно заметил местный китайский стоматолог, зубы у россиян «не слишком уж хорошие».
Местные импортеры морепродуктов стали обращаться к российским поставщикам из-за санкций, наложенных на Северную Корею, которые ограничили доступ китайцам на северокорейский рынок мяса краба. Но и здесь нашлось место критике. Продавец морепродуктов Лан Юйлинь недоволен российской бюрократией. На перевозку товара из Владиуостока в Хуньчунь у него ушло пять дней, хотя пути всего 300 км. Хуже того, партнеры из России, по его словам, никогда не будут работать допоздна и в выходные, даже «несмотря на возможные убытки».
Недалеко от Хуньчуня в часе езды от деревни Фанчуань есть одна патриотическая достопримечательность. Она символизирует границу между Россией, Китаем и Северной Кореей, созданную еще 1860 году, когда царская власть России воспользовалась слабостью императорского Китая и забрала себе 20-километровый участок прибрежной территории, лишив провинцию Цзилинь выхода к морю. Как отважился сказать китайский турист из провинции Сычуань, такого сейчас уже не случится, потому что «Китай – сильное государство».
Экономические связи между двумя странами долгое время не внушали оптимизма. По мнению представителя Китайской академии социальных наук Син Гуанчэна, несмотря на растущий экспорт российского газа, древесины и другого сырья в Китай, сам уровень торговли отстает от целей, поставленных лидерами обеих стран.
Прохладные отношения между жителями частично могут оправдать замедленный рост торговли. Син Гуанчэн всю жизнь изучал Россию. На просьбу объяснить текущий уровень объема торговли он без колебания вспоминает различия в рабочей этике Китая и России. Китай, по его мнению, это густонаселенное государство, в котором наблюдается высокий уровень конкуренции и недостаток природных ресурсов. Россия же, напротив, страна, не обделенная территорией и естественными богатствами, где жители ведут неторопливый и размеренный ритм жизни.
Син приводит в пример одну ситуацию, когда китайские фермеры, арендовавшие землю на Дальнем Востоке, вставали до рассвета и трудились до поздней ночи. Однажды во время перекуса россияне обступили китайцев и удивленно спросили: «Зачем вы так усердно работаете?». Сибирские фермеры также думают, что китайцы используют огромное количество химикатов в сельскохозяйственных работах.
Еще одним препятствием на пути к сотрудничеству является страх жителей России перед китайскими мигрантами, якобы заселяющими Дальний Восток, где живет всего 6 млн россиян. В 90-е националисты выступали против безвизового режима для граждан КНР, ссылаясь на то, что китайцы будут жениться на российских девушках. Опасения развеяли исследования правительства России: не миллионы, как все предполагали, а всего 600 тыс. китайцев живут в России, и большинство находится в европейской части страны. Однако до сих пор легко взволновать аудиторию подобными заявлениями. Чего стоит недавняя критика российских газет в адрес китайских фирм, вырубающих сибирские леса, или виды китайцев на озеро Байкал.
Как заметил представитель Московского центра Карнеги Александр Габуев, российские элиты также не были лишены расистских суждений в адрес китайцев. Он ссылается на российских чиновников, которые незадолго до финансового кризиса 2009 года смеялись над Китаем, называя результаты модернизации потемкинскими деревнями, где за высоким ВВП кроются «миллионы бедных людей, готовых работать за плошку риса».
Такое отношение друг к другу, по мнению западных политиков, ставит под сомнение сближение двух стран. Так, в сентябре этого года министр обороны США Джеймс Мэттис, усомнившись в возможности военного союза России и Китая, заявил, что в долгосрочной перспективе не видит предпосылок для такого сотрудничества. Более мудрые представители политической элиты Китая и России говорят, что связи между двумя странами прочные в силу того, что основаны на прагматичном холодном расчете. По наблюдению Син Гуанчэна, во времена СССР Китай подписывал соглашения на правах младшего партнера. Реалии же сегодняшнего дня таковы, что никто не будет заключать невыгодные сделки. Зачем строить скоростную железную дорогу в малонаселенные районы Дальнего Востока, кто на это пойдет?
Хуньчунь может быть и показывает, какими невпечатляющими могут быть российско-китайские отношения на низовом уровне. Однако в определенных обстоятельствах межгосударственные отношения могут сильно упрочиться. Как сообщил А. Габуев, таким примером стали события 2014 года, когда в связи с присоединением Крыма и наложенными странами Запада санкциями, России пришлось сблизиться с Китаем для поиска источников финансирования, технологий и рынков сбыта. Проведенные в сентябре на территории Сибири и Дальнего Востока совместные российско-китайские военные учения, в которых приняли участие 3200 китайских и 300 тыс. российских военнослужащих, стали символом доверия между странами, ранее воевавших за приграничную территорию в 1969 году.
После шпионского скандала 2005 года, когда Китай украл чертежи российского истребителя, продажи вооружений Китаю замедлились. Зато сейчас эти продажи процветают. Скоро растущему Китаю не понадобится импортированное оружие, поэтому российские оборонные компании спешат извлечь из бизнеса максимальную прибыль. Китай не хочет военного союза: Россию считают «угрожающе вспыльчивой». Однако совместная работа позволит им продвигать свой взгляд на мир, в котором суверенитет и «твердая рука» преобладают над всеобщими либеральными правами. Китай уже скопировал российское законодательство, ограничивающее работу иностранных НПО. Российские же спецслужбы привлекают китайские технологии слежки за гражданами.
Китайцы и россияне говорят друг о друге с поразительным цинизмом: просто попробуйте спросить жителей Хуньчуня о «поездах, идущих в никуда». Но это еще не все, общий циничный взгляд на мир объединяет Китай и Россию и помогает им пережить один осложняющий текущее положение фактор, а именно – аморального президента, возглавляющего США. Для некоторых соседей дружба не так уж и обязательна.
Оригинал публикации: How Russians and Chinese see each other
Перевод: Арсений Бореев
