Ежегодно Пекин притягивает тысячи желающих заработать и построить карьеру. С такими же целями уезжал из родного Наньнина (Гуанси-Чжуанский автономный район) Жоу Тэнтэн. В конце 90-х мужчине удалось закрепиться в столице, обрести новый дом и создать семью. Однако волею судеб Жоу вернулся в родной Наньнин. Guyu Vision публикует фотоисторию человека, который сбежал от проблем в столицу и вновь нашел себя на малой родине.
Меня зовут Жоу Тэнтэн. Мне 48 лет, живу в Наньнине. Я читаю книги, прописываю иероглифы, поливаю цветы, играю в футбол, готовлю сыну еду и слежу, как он выполняет домашние задания. Так проходит день за днем. Кажется, я уже нашел для себя жизнь в рамках своих возможностей. Иногда смотрю телевизор, но если показывает центральное телевидение, то быстро переключаю.
Люди уезжают из Пекина по разным причинам. Кому-то такой шаг помогает освободиться от лишней суеты, чтобы вести размеренную жизнь без жесткой конкуренции. Другие не находят себе места в столице и вынуждены уехать с пустыми руками. У меня немного другая ситуация. В столице мне удалось всего достичь, но семейные обстоятельства подтолкнули к отъезду.
После Пекина я не мог смириться с пребыванием в Наньнине. Но затем город принял меня и помог залечить боль от разлуки со столицей. Так я снова обрел домашний уют.
Идеальное покорение столицы с печальной концовкой
Мои родители раньше были госслужащими, поэтому все детство прошло в зданиях различных администраций. Родители предначертали мне путь жизни после университета: бумажная работа в государственном аппарате. В тот момент я думал: «Господи, неужели мне суждено родиться, вырасти и умереть здесь?»
Эта мысль не отпускала ни на минуту. Отношения с родителями были прохладными, меня ничто не держало в Наньнине. Тогда судьба предоставила шанс: предложили работу художником-оформителем и я без лишних сантиментов отправился в столицу.
Пекин огромен. Настолько, что может поглотить и перемолоть любого, кто нетвердо стоит на ногах. В Пекине я купил себе самый дешевый велосипед, прямо у торговца на углу. После работы ездил в книжный магазин района Хайдянь почитать. Было много времени для размышлений, я чувствовал всю романтику жизни.
После приезда в Пекин приходилось спать в коридоре офиса. Работали сверхурочно и допоздна, коллеги приноровились спать в ванной. Позволить себе утку по-пекински не могли, разве что утиные кости. Купишь — и страшно доволен. Когда снимал квартиру, тоже пришлось пережить разное. Позвонит хозяин квартиры и скажет выметаться немедленно. Трудности случались, но я не переживаю по этому поводу.
К счастью, мой переезд пришелся на начало развития интернета. Удалось добиться повышения и заработать. Потом купил квартиру в пределах пятой пекинской кольцевой дороги. Хотя тогдашняя цена на нее составляла менее одной десятой от нынешней, для наньнинцев это было запредельно дорого.
Через некоторое время у меня родился сын. Так прошла моя пекинская юность. За 10 лет упорного труда у меня появилось все: жена, сын, квартира — идеально.
Бесконечным счастье быть не могло. Нашей семье пришлось уехать из Пекина. Дома заболели пожилые родственники, сначала в Наньнин вернулась жена с грудным ребенком. После кадровых перестановок работа перестала быть спокойной. В индустрии появились более молодые и конкурентоспособные кадры, я стал опасаться за свое рабочее место.
Я чувствовал, что вокруг одни враги, и со злости продал пекинскую квартиру. Уехав из столицы, я словно потерял часть самого себя. Было ощущение, будто жизни больше не нужны твои попытки идти вперед. Как жить дальше?
Вот мой дом родной
Мы перебрались обратно в Наньнин в 2007 году. В городе к восторгу местных жителей стали появляться небоскребы, автомагистрали, открылось метро. Меня это не впечатляло. После жизни в стремительно развивающейся столице, дома я узнавал лишь Пекин десятилетней давности. Единственное, что согревало сердце блудного наньнинца — воспоминания. Знакомые улицы, дома с галереями и жилые постройки у реки Юнцзян.
В детстве я жил с бабушкой. Каждый вечер меня одолевала тоска по родному дому. Бывало, бесцельно шатался по улицам и смотрел на свет ламп в окнах домов. В мечтах представлял, будто один из них мой и в нем живут родители. Хотя, конечно, эти лампочки освещали дома других людей.
Родной Наньнин раскинулся на берегах реки Юнцзян. Когда-то там стояли на приколе рыбацкие лодки, а затем рыбаки строили себе дома на берегу. Мне доводилось бывать на тех лодчонках. Внутри всегда было темно, света лампы не хватало. Но когда женщина из рыбацкой семьи открывала двери, свет снаружи на мгновение позволял увидеть ее улыбку.
Через реку Юнцзян проложено много мостов. Если я устаю на прогулке, то сажусь на мосту и отдыхаю. Однажды я засиделся под мостом Линте, а в нескольких метрах от меня спал нищий. Во сне он резко заплакал, потом побормотал немного, протяжно выдохнул и снова уснул глубоким сном.
Дождавшись, пока он проснется, я поговорил с ним. Возможно, у него проблемы с психикой, так как отвечал он бессвязно. Но из этих речей удалось понять, что его бросила мать. Он скучал по дому и семье. В детстве, отправленный на попечение бабушки, я так же желал вернуться домой. Тогда я понял для себя: жизнь у всех разная, но эмоции мы испытываем одинаковые.
Рядом с мостом Байша расположена больница. Днем по мосту блуждают потерянные, погруженные в свои проблемы люди. Сегодня их лечение закончилось, но они не знают, что будет завтра. Сопровождающие помогают больным выйти на мост греться на солнце. Кто-то достает из пакетов паровые пирожки с душистым луком и наслаждаются полуденной трапезой.
В детстве я жил на улице Цинъюнь рядом с рекой. После возвращения из Пекина родной улицы я уже не обнаружил — все здания на ней снесли. Но неподалеку от нее лежит улица Линьшэн, которая как будто заменила родную старую улочку. Прошло уже много лет, жившие здесь рыбаки уехали, вместо них собрались люди всех мастей. Я прихожу туда, разговариваю с местными, наблюдаю за их жизнью.
Ритм жизни в Наньнине медленный. Представьте: три часа дня, мужчина средних лет на улице Линьшэн только проснулся. Он неспешно вывешивает вяленое мясо на железную решетку. Щурится, хочет одеться и спуститься на улицу. Не может нащупать петли пуговиц, поэтому с распахнутой рубашкой решительно выходит из дома. Здоровается с соседями, а у рыбной лавчонки наблюдает за партией в сянци — китайские шахматы. Затем идет в лавку напротив и покупает пару цзунцзы. Так он без дела шатается полдня по узкому переулку, который вскоре может попасть под снос.
В первые дни Нового года по лунному календарю довелось увидеть интересную сцену. Пожилая тетушка ждала, пока муж польет пол в комнате водой. Только после этого она вытащила деревянную скамейку и присела. «Когда поднимается ветер, повсюду летит пыль, глазам очень неприятно», — объяснила пожилая наньнинка.
Улица Шуйцзе доживает последние дни перед сносом. По ней бродят попрошайки и безработные. Стоит хозяевам отвлечься, из сковородок пропадает лапша и остатки еды. Один из таких несчастных говорит мне, что его одолевает голод. А потом перестает обращать на меня внимание. Человек гнет спину и не знает, что будет делать дальше.
Со временем сын стал сопровождать меня в поисках спокойствия. Когда мы фотографируемся, то не обращаем внимания на бытовые мелочи. Надо есть — едим, надо пить — пьем, будто мы вдвоем забавляемся. Дети словно игрушечные машинки: пока у них есть заряд, могут ездить без устали. Но если в процессе игры они резко засыпают, значит, силы кончились.
Все во имя семьи
Вот так я гуляю по наньнинским улицам и переулкам, внимательно наблюдаю за будничной жизнью местных. На всех моих снимках Наньнина есть люди. Я хочу знать историю каждого, потому что моя жизнь пересекается с судьбами других.
Глубокой ночью на глаза попадается человек, который чинит велосипеды под светом фонаря. Хотя у него нет клиентов и время на часах уже позднее, он не заканчивает работу. Возможно, он трудится, чтобы прокормить свою семью, а дома бедолагу ждут родные. Такая картина удручает, но в то же время наполняет душевным теплом.
В жизни много случайностей. Гуляя по деревне Ваньсю я наткнулся на каменщика. Он достраивал дом, но дверь еще не ставил. Видимо, мужчина устал и решил отдохнуть, а попутно начал играть на флейте. К счастью, свет в кадре был самый подходящий. Иногда я чувствую себя сборщиком мусора, которому попадаются сокровища, способные излечить душу.
Наньнин на моих фото — домашний, из самых потаенных уголков сердца. Он медленно принял меня вновь, и я очутился в знакомой жизни из прошлого. Но темпы сноса старых улиц и домов в Наньнине ускорились. Я осознал: дальше ждать нельзя. Если подождать еще немного, момент будет навсегда упущен. Так и в обычной жизни: если ты медлишь в настоящем и ждешь удобного момента в будущем, то теряешь шансы.
После долгого примирения с самим собой боль от отъезда из Пекина поугасла. С самого детства мне не хватало тепла домашнего очага, поэтому я готов пойти на любые жертвы, чтобы сохранить семью. Готов отказаться от любых достижений, полученных упорным трудом. Выбор в пользу семьи был неизбежным.
Сейчас для меня самое важное — быть рядом с сыном и заботиться о родных. Только после появления ребенка я понял, что испытали мои родители, когда я решил уехать из Наньнина. Думаю, я многое осознал. Человек должен смело признавать свои неудачи. Только так можно двигаться вперед, иначе застрянешь в порочном круге навсегда.
Подготовил Андрей Дагаев
